О нескольких молодых парнях младшего послешкольного возраста из американской глубинки начала 60-х гг. (времен, когда сам Джордж Лукас был таким), проводящих свободный летний вечер. Один решает с подругой непростую моральную проблему, можно ли ему будет трахаться с кем-то помимо неё, когда он отбудет в колледж. Другой – местный чмошник, которому приятель одолжил крутую тачку – цепляет на ней глуповатую, но по всему видно добрую блондинку и успевает в течение ночи несколько раз разнообразно перед ней облажаться. Третий – иудейского вида ботаник, также отбывающий в колледж – следуя за попавшейся ему на улице таинственной незнакомкой, забредает в чужой район, где нарывается на местную гоп-компанию, которая берёт его в оборот, и «главный хулиган» (с), явно прикалываясь, дает ему разнообразные задания, в том числе весьма опасные, наконец, поощрительно хлопает его по плечу – мол, ты правильный пацан, будешь нашим кентом (ботаник знает, что никогда их больше не увидит, так как к вечеру того дня будет далеко от города, но всё равно доволен). Четвёртый весь вечер пытается стряхнуть прыгнувшую ему на хвост малолетку, но эта вредная малявка отказывается уходить, в результате он вынужден всю ночь возить ее с собой, терпя насмешки от приятелей – в том числе от пижона в ковбойской шляпе в исполнении молодого Харрисона Форда, разводящего его на – неизбывный атрибут американского молодежного кино – уличные гонки (состоятся… но очень быстро кончатся)... И всё это в антураже ранних 60-х, а скорее 50-х (типологически показанное в фильме это еще продолжение 50-х – ни «Битлз» еще не прилетели, еще Вьетнам не начался, еще даже Кеннеди не застрелили) – одежда, машины транслируемые местной радиостанцией рок- и поп- (тогда это было примерно одно и тоже) -хиты. Ну и еще специфический персонаж эпохи – местный радиобожок, ди-джей этой радиостанции, чей таинственный голос, разносимый радиоволнами, придает ему в их глазах мистико-героические черты, с разочарующе-негероической внешностью и манерами, если смотреть вблизи.
Такое вот кино. Поскольку кино очень известное, то сказать что-то неожиданное о нем трудновато. Ну да, один из первых образчиков специфического американского субжанра «кино про 50-е", наряду с вышедшим годом раньше «Последним киносеансом» Богдановича. Ну да, зародился этот субжанр во многом как антитеза царившему в обществе и культуре запада начала 70-х устрашающему декадансу (война во Вьетнам проиграна, идеалы посрамлены, вице-президента посадили и президента собираются, хиппи про мир и любовь трындят, а сами таблеток свих наедятся, да беременных киноактрис режут, в кино жуть всякую показывают, со сцены про жуть всякую поют – ну как тут без антитезы?). Ну да, появление этого субжанра породило навязчивую привычку деятелей шоубиза и фэшн-индустрии каждое десятилетие рекультивировать то, что было в моде 20 лет назад (оказалось весьма выгодным делом – 40-50-летним родителям будет о чём поговорить с их подросшими детьми, и под это дело можно слупить денюжку и с тех, и с других). В том числе и в кино: в 80-е шел косяк фильмов про 60-е, в 90-е – про 70-е (от эпического «Кровавого лета Сэма» Спайка Ли до всякой ерунды вроде «Почти знаменитых» с постной Кейт Хадсон), в 00-х пытались снимать про 80-е… И т.д. и т.п.
И еще: чем-то этот фильм неуловимо напомнил вышедший тогда же в 1973 «Амаркорд» (а вы как думали – киноман, которому при написании рецензии не пришло на ум что-то, относящееся к Феллини, Хичкоку или к Кубрику, не есть правильный киноман!). Говорят, после премьеры козаковских «Покровских ворот» - тоже, заметьте, кино про 50-е – столичные киноманы характеризовали этот фильм, как «Амаркорд» для бедных». Ну вот тут своего рода «Амаркорд» для бедных по-американски».
Journal information